– Сукиненавижу, – сказал парень. – Тебевеленосказатьчтотыпредалдругаизаслуживаешьсмерти…
В дверь постучали. Взгляд парня метнулся к двери. Снова вернулся ко мне. Одним движением он сорвал со стола скатерть, набросил на автомат, по-прежнему нацеленный в меня. Велел:
– Ответь!
– Кто там? Открыто! – крикнул я.
Если это Семен – у нас появятся шансы.
Дверь открылась, и вошла Галя. Но в таком виде, что у меня дыхание перехватило. Коротенькая черная юбочка, почти прозрачный розовый топик – Лолита нервно курит в углу.
Остолбенел и Жан.
– Привет. – Девочка что-то жевала. Сосредоточилась – и выдула здоровенный пузырь жвачки. Пузырь лопнул, заставив Жана вздрогнуть. Я испугался, что сейчас-то он и начнет палить, но пронесло. – А ты кто?
Она уставилась на Жана таким взглядом, что убийца стал заливаться краской. И ухитрился протараторить и промямлить одновременно:
– Явгостизашел.
– Ну, друзьям Энтони – скидка. – Галя подмигнула парню. Подошла ко мне, покачивая бедрами. Сказала: – Я у тебя трусики забыла, не находил?
Я только и смог, что покачать головой.
– А, фиг с ними, – решила Галя. И стала медленно наклоняться, тянуться губами к моим губам, предоставив Жану возможность уставиться… даже не буду думать, на что именно!
Но он уставился.
– Готовься, – прошептала Галя. Глаза девочки были серьезными, тревожными. Но она все-таки коснулась моих губ – и в глазах заплясали озорные искорки…
За мгновение до того, как она перекинулась в волчицу. Грубо, страшно, разбрызгивая капли крови и лоскутья кожи, не тратя время на полноценный морфинг. Перекинулась – и черной всклокоченной тенью прыгнула на убийцу.
Он начал стрелять в тот самый миг, когда я метнул одно за другим два Тройных Лезвия.
Первое отсекло ему руку с автоматом и выгрызло кусок тела. Куда попало второе, я понял не сразу. Вскочил, прыгнул к корчащейся на полу волчице. Ее тело приняло все пули, предназначенные мне. Не так уж много – пять или шесть пуль. Если бы только они не были заговоренными…
Жан стоял, покачиваясь. Смотрел на меня безумными глазами.
– Кто тебя послал? – закричал я, ударяя его Доминантой, заклинанием абсолютного подчинения.
Жан вздрогнул, попытался открыть рот – и его голова разлетелась на три части. Мой второй заряд попал в голову.
Тело покачнулось и рухнуло на пол рядом с девочкой-волком. Из артерий, пульсируя, била кровь.
Если бы она была вампиром, а не оборотнем…
Я наклонился над ней – и увидел, что девочка перекидывается обратно в человека.
– Не смей! Умрешь!
– Все равно умру, – отчетливо произнесла она. – Не хочу… зверем…
– Ты не…
В голосе ее на миг прорезалась ирония.
– Глупый… Светлый…
Я встал. Мои руки были в крови. Под ногами хлюпала кровь. Обезглавленное тело убийцы конвульсивно вздрагивало.
– Что тут… – Семен застыл в дверях. Провел ладонью по лицу. Выругался.
В другой руке у него было два пакета. Один с бутылками. Второй, наверное, с шарфиками.
– Тут? Тут уже ничего. – Глядя на мертвую девочку, сказал я. – Уже все.
Магнитик для Завулона я купил в аэропорту Эдинбурга, пока Лермонт и Семен переоформляли билеты. Нам теперь требовалось всего два места в салоне самолета и билет на ненормативный груз – длинный деревянный ящик с наложенными на него чарами. Одно заклинание предохраняло содержимое от разложения. Второе убеждало таможенников, что проверять этот ящик нет никакой необходимости – в нем перевозят безобидные лыжи.
Магнитик был банальный, но красивый: фигурка шотландца в килте и с волынкой. Я спрятал его в карман, потом постоял перед стойкой с открытками. Выбрал одну, с королевским замком, заложил ее в путеводитель по Великобритании. Пока у меня не было никаких оснований отправлять ее девочке Лере. Но я очень надеялся, что рано или поздно смогу выполнить данное подруге Виктора обещание.
Семен был непривычно тих. Не вспоминал, как выглядели самолеты на заре авиастроения, не балагурил. Мы прошли пограничников и таможенников, заняли свои места в салоне. Семен достал фляжку виски, вопросительно посмотрел на меня. Я кивнул. Мы сделали по глотку прямо из горлышка, заслужив неодобрительный взгляд стюардессы. Она немедленно удалилась в свой закуток, вернулась со стаканчиками и несколькими бутылочками, молча вручила их Семену.
– Не жалей, – негромко сказал Семен. – Темные всегда останутся Темными. Она бы выросла и стала чудовищем. Скорее всего.
Я кивнул. Конечно же, он прав. Это должен понять даже такой глупый Светлый, как я…
Откинувшись в кресле, я закрыл глаза. Подумал, что забыл даже проверить вероятности – не грозит ли самолету катастрофа. А… какая разница. Люди летают, не думая о плохом. Попробую так и я…
– Посмотрел я реальности, – сказал Семен. – Вылетаем на десять минут позже, но прилетаем вовремя. Ветер попутный, повезло, да?
Я надел одноразовые наушники из пластикового пакета, воткнул штекер в розетку, прячущуюся в подлокотнике. Пощелкал клавишами, выбирая канал. Остановился, услышав знакомую песню:
Что подарено – не теряй,О потерянном не жалей.Этот парень у входа в райУже устал от слез и соплей.Но он видит нас насквозь,И он не станет нам петь псалмы.Он нам задаст лишь один вопрос –Были ли мы, любили ли мы…Были ли мы, любили ли мы…Были ли мы, любили ли мы…[13]
Часть вторая
Общий враг
Пролог
Инспектор пожарной охраны ткнул пальцем в ароматическую палочку, тлеющую в курительнице:
– Что это?
– Опиум, – мечтательно ответила девушка.
В бухгалтерии наступила тишина. На лице инспектора проступили красные пятна.
– Я не шучу. Что это?
– Палочка ароматическая, индийская. Опиум называется. – Девушка оглянулась на коллег, смущенно добавила: – Да это только название, вы не подумайте! Никакого опиума тут на самом деле нет!
– У себя дома курите хоть опиум, хоть коноплю. – Инспектор демонстративно послюнил пальцы и затушил палочку. – А здесь… у вас же сплошные бумаги вокруг!
– Я же смотрю, – возмутилась девушка. – И курительница специальная, видите? Пепел падает на керамическую подставку. Запах приятный, всем нравится…
Она говорила успокоительно и мягко, таким тоном, каким взрослые общаются с маленьким ребенком. Инспектор хотел еще что-то сказать, но тут вмешалась пожилая женщина, сидящая отдельно, за самым большим столом, лицом к остальным бухгалтерам:
– Верочка, ты уж меня извини, но инспектор совершенно прав. Тяжелый запах. Голова от него под вечер болит.
– В Индии, наверное, всегда окна нараспашку, – вступила в разговор третья женщина. – Вот и жгут свои ароматы. Там и антисанитария жуткая, выгребные ямы рядом, гниет все очень быстро, климат такой. Надо забивать вонь. А у нас-то зачем?
Четвертая девушка, ровесница Веры, хихикнула и уткнулась в экран компьютера.
– Ну… так вы бы сказали! – воскликнула Вера. В голосе послышались слезы. – Что ж вы не говорили?
– Обижать не хотели, – сказала самая пожилая.
Вера вскочила и, прижимая ладони к лицу, выскочила в коридор. Процокали по паркету каблучки, хлопнула вдали дверь туалетной комнаты.
– Надо было ей это сказать рано или поздно, – со вздохом произнесла пожилая женщина. – Сил уж нет эти свечки нюхать. То у нее опиум, то жасмин, то корица…
– Помните стручковый перец и кардамон? – воскликнула молодая. – Вот был ужас!
– А ты подругу не высмеивай. Сходи лучше за Верой, уж слишком сильно она расстроилась…
Молодая с готовностью встала и вышла из бухгалтерии.
Инспектор обвел женщин безумным взглядом. Потом посмотрел на своего спутника – молодого упитанного мужчину в футболке и джинсах. Рядом с одетым в форму инспектором он выглядел совсем несолидно.
– Сумасшедший дом, – твердо сказал инспектор. – Повсюду нарушения правил противопожарной безопасности. Как вас еще не закрыли?
– Сам удивляюсь, – согласился мужчина. – Иду порой на работу и думаю: а вдруг все? Вдруг закончился этот бардак? Работать станем согласно КЗОТу, ничего не нарушая…
– Покажите мне пожарный щит второго этажа, – прервал его инспектор, заглядывая в план.
– С удовольствием. – Мужчина распахнул перед инспектором дверь. Подмигнул оставшимся в кабинете женщинам.
У щита негодование инспектора несколько стихло. Щит был красивый, новенький, аккуратный, выкрашенный в красный цвет. Два огнетушителя, ведро с песком, пустое ведро конической формы, лопата, багор и лом.
– Ну-ну. Ну-ну-ну, – бурчал инспектор, заглядывая в ведро, проверяя даты зарядки огнетушителей. – Как-то даже старомодно. Не ожидал.
– Стараемся, – сказал его провожатый. – Я когда в школе учился, у нас такой же висел.
